ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ

Низкий поклон вам, родные!

Клавдия Ивановна Мойжес (Конюкова)   
19 Июня 2022 г.
Изменить размер шрифта

Уважаемая редакция! Я – Клавдия Ивановна Мойжес (Конюкова). Мне 88 лет, ветеран труда, имею удостоверение жертв политических репрессий. Сколько бы времени ни прошло с мая 1945 года, на склоне лет все чаще вспоминается военное детство, след, который Великая Отечественная война оставила в судьбе моей семьи.

Низкий поклон вам, родные!

Расскажу немного о своих корнях. Родилась я в 1934 году в Забайкальском крае. Оба деда, и со стороны мамы, и со стороны отца, – казачьи атаманы. Дед со стороны мамы, Шишкин Александр Платонович, сложил голову на русско-японской войне, где командовал отрядом. Дед со стороны отца, Конюков Павел Александрович, после «расказачивания» после Октябрьской революции как человек глубоко верующий, знающий православный устав, почел своим долгом стать священником. За свою деятельность и убеждения не раз отбывал тюремные сроки и тяжелейшие каторжные работы. В преклонном возрасте замучен в застенках НКВД. Посмертно реабилитирован.

Погиб отец в репрессию,
До слез обидно – рано,
А вскоре грянула война.

Вдовой осталась моя мама,
И четверых сынов на фронт
Отправила она…

Неудивительно, что наша семья подверглась в сталинские времена репрессиям.

В 1938 году моего отца, Конюкова Ивана Павловича, по ложному обвинению отправили в печально известную тюрьму Нерчинска. Там он вскоре умер, не выдержав пыток и издевательств. Мама осталась с восемью детьми практически без средств к существованию и клеймом «врагов народа».

Мне было тогда четыре года. Помню, как отец катал меня на плечах, а я смеялась и теребила его густые кудрявые волосы. Смерть отца повлекла за собой другую трагедию. Через полгода после его ареста маме разрешили свидание. И она поспешила – зимой, в лютый холод, где пешком, где на перекладных, а до Нерчинска не одна сотня километров. Мужа в живых не застала. Горестный обратный путь. А дома в сенях ее ждал гробик с младшей дочерью, двухлетней Олей, умершей от воспаления легких в отсутствие матери.

В 1939 году старших братьев забрали в действующую армию. Хмурым осенним днем снег падал крупными хлопьями, женщины плакали, а их мужья, сыновья, суровые и молчаливые, вели под уздцы коней. Никто не знал своей судьбы.

На фронтах Великой Отечественной войны сражались все мои четыре брата.

Двое из них погибли.

Конюков Иван Иванович, 1921 года рождения, был призван на финский фронт. Командовал взводом 28-го гвардейского стрелкового полка 10-й стрелковой дивизии. Награжден многими орденами и медалями. Прошел всю войну, отдал жизнь в битве за Берлин в апреле 1945 года. Орден Великой Отечественной войны 1 степени получил посмертно. (Награду отправили матери.)

В отряде Ивана был молодой боец из Белоруссии. Немцы сожгли его дом, погубили родных. Иван писал маме, что после войны заберет этого парня как названого брата к себе, на малую родину. Но не сбылось.

Ах, если б не было репрессий,
Возможно, не было б войны.
И ненавистно вражьей спеси
Потворствовать мы были не должны.

Зачем внутри страны врагов искать?
Коль надо было оборону укреплять…

Подробнее о герое ВОВ Конюкове Иване Ивановиче, уроженце села Шишкино Читинского района Читинской области, можно прочесть в интернете.

Конюков Сергей Иванович, 1926 года рождения, с начала войны наравне со взрослыми трудился на колхозных работах. Был трактористом, хорошо разбирался в технике. На фронт попал в 1944-м в танковые войска.

Во время вооруженного конфликта с Японией в августе 1945 года был тяжело ранен. Похоронен с воинскими почестями на госпитальном кладбище в Новосибирске.

Старшую сестру, Антонину Ивановну Конюкову, 1924 года рождения, в 16 лет по комсомольской путевке направили работать в коллективное хозяйство Усугли Читинской области.

Тоня уезжала за сто километров от семьи, по тем временам – за тыщу верст. Мама очень не хотела ее отпускать и как в воду глядела: вскоре началась война.

Сестра работала как все, с раннего утра до поздней ночи. В сезон полевых работ трактористки ремонтировали технику, лежа на сырой земле. К концу войны Тоня сильно застудила позвоночник, ее парализовало. За свою недолгую жизнь она так ни с кем и не познакомилась, парней поженила на себе война. Антонины и Сергея у мамы не стало в один год.

Конюков Григорий Иванович, 1923 года рождения, призван в ряды Советской армии в 1941-м. Вместе с другими новобранцами сразу был переброшен на оборону Москвы. Как вспоминал Григорий, «перед самым первым боем, когда уже всех выстроили, командир спрашивает: «Радисты среди вас есть?» Солдат много, но отозвался только я. Меня на самолет и в учебку, в поселок Мальта Иркутской области». До войны, после восьмилетки, Григорий два года работал на радиостанции в Чите. Был страстным радиолюбителем. Вернувшись на фронт, брат узнал, что все, с кем он готовился принять первый бой под Москвой, погибли.

«Связь – нервы войны». Благодаря ей координировались действия подразделений, доставлялась оперативная информация и приказы, сообщались весточки с фронта. Как и другие бойцы-связисты, Григорий тянул линии передачи под огнем противника, участвовал в десантных и разведывательных операциях. Квалификация позволила ему участвовать в радиоиграх, предназначенных дезинформировать противника, выведать его планы. На одном из таких «радиоспектаклей» он работал с Семеном Вольфовичем Высоцким, отцом Владимира Высоцкого. Началась крепкая фронтовая дружба, которую они пронесли через всю жизнь.

Во время войны брат встретил будущую жену. Мимолетное знакомство с хрупкой девушкой в освобожденном советском городе выросло в большую любовь. Да и как мог не приглянуться крепкий сибиряк с орденами и медалями на гимнастерке?

После 1945 года Григорий продолжил службу, окончил Военную академию в Москве. В отставку вышел подполковником, много лет отдал деятельности в совете ветеранов своего города.

Конюков Максим Иванович, 1918 года рождения, попал на финский фронт в 1939-м вместе с братом Иваном. Воевали в одном подразделении. На передовой обычным делом были ночевки в полевых условиях. В межсезонье блиндажи заливало ледяной водой; зимой в окопах дико холодно, даже затворы винтовок промерзали.

Через два года Максима комиссовали: ревматизм скрутил двадцатилетнего парня так, что он не мог держать в руках оружие. По возвращении в родные края у него была одна цель – восстановить здоровье и на фронт, к ребятам.

Обратно в действующую армию Максима не взяли, соответствующего распоряжения в военкомат не поступало. В порыве отчаяния мой брат пытался покончить с собой. Но ничего не поделаешь, пришлось искать посильное занятие в тылу. До войны Максим успел получить специальность преподавателя математики. Устроился работать в школу, среди коллег встретил свою суженую, ставшую первой заслуженной учительницей Забайкальского края. Еще брат был прекрасным охотником и строителем, но до конца жизни так и не мог достать руками собственной спины.

А нас у мамы было восемь.
Ей 37, а мне всего четыре,

Я предпоследняя была,
Считалась взрослой,
Значит, делать все должна сама.

После смерти сестры Оли я была в семье младшей, но не маленькой. Работы хватало, деревенская жизнь не располагает к праздности. Не стало отца – и дома не стало. В начале войны мама, брат Сергей (его призовут в действующую армию в 1944-м), сестра Маруся и я переехали в соседний поселок Хулугли.

Коренное население Хулугли – эвенки. Нас приютила семья бывшего председателя колхоза. Разместились в избушке, состоявшей из одной комнаты. Хозяева: отец бывшего председателя, дедушка Кузнецов, его пятеро внуков и невестка. Вместе с нами — одиннадцать человек. Мы, дети, спали на полу, а дедушка Кузнецов (так звали его в поселке) всю ночь топил печку-буржуйку. На севере Забайкалья лето холодное, а зимой морозы доходили до 60 градусов.

Мама записалась в колхоз, вступительный взнос – наше единственное богатство – корова. Всех мужчин забрали на фронт, трудовые ресурсы – женщин и подростков использовали предельно. Пятнадцатилетнего брата Сергея сразу определили в трактористы, одиннадцатилетнюю сестру Марусю наравне со взрослыми – на поля и в теплицы. Маму мы практически не видели – вечером она падала от усталости, а рабочий день начинался в четыре утра.

В Хулугли было скотоводческое хозяйство, ферма по выведению черно-бурых лис; эвенкийки, прирожденные охотницы, добывали ценную пушнину. Сельхозтехники и горючки не хватало, пахали, заготавливали дрова на быках.

Трудились, не покладая рук, времени на отдых не полагалось. В конце каждой семидневки, после работы, – общее собрание. Глава колхоза Акулина Самуиловна Мальцева жестко спрашивала со всех и каждого. Продукция колхоза строго учитывалась и направлялась для нужд действующей армии.

«Все для фронта, все для победы!»

Мы лет с семи в колхозе помогали,
Телят пасли, пололи, огороды поливали,
Дрова пилили, дары леса собирали
И дома своим мамам пособляли.

Приютивший нас дедушка Кузнецов был мастером на все руки: чинил колхозную утварь, плотничал, делал санки. Мы, дети, помогали как могли: собирали дары леса, обрабатывали огороды. Но имелись у нас и твердые обязанности, например, привезти воду домой и в пекарню. Особенно нелегко было зимой, река полностью промерзала до дна, и надо было добывать лед при помощи лома и пешни.

Школы в нашем поселке не было, учились в райцентре, жили в интернате. Голодали страшно. В воскресенье – домой, в Хулугли, с одной мечтой – о хлебушке. От райцентра до колхоза – километров десять по тайге. Сбившись в стайку вместе с другими детьми, мы с сестрой бежали и кричали изо всех сил, чтобы отпугнуть волков, серой тенью двигавшихся поодаль от нас.

Но холод и голод были не единственной нашей бедой. Ведь Конюковы – из семьи «врага народа». В школе нас сторонились не только одноклассники, но порой и учителя. Сестра Маруся, постарше, боевая, как могла отстаивала и защищала нас.

Так сколько ж надо силы,
Чтоб матерям все это пережить?
В работе сутками рвать жилы

И похоронки получить…
Но верить до конца, до края,
Своим трудом победу приближая.

Наконец, война закончилась. В 1945-м мне исполнилось 11 лет. Я была взрослым самостоятельным человеком. Наше поколение пережило голод, холод, разруху, но веры в светлое «завтра» нам было не занимать.

В 1965 году, посмертно, реабилитировали моего деда Конюкова Павла Александровича и отца Конюкова Ивана Павловича «за отсутствием состава преступления».

Потеряв репрессированного мужа, мама, Валентина Александровна, в 37 лет осталась вдовой. Прожила долгую жизнь одна, никого не осуждая и не жалуясь.

Честная, бесхитростная, глубоко порядочная, немногословная, всегда в работе, мама воспитывала своих детей собственным примером.

Низкий поклон ей и всем моим родным, светлая память!

Какой ценой досталась нам победа?!
И чаши горя до сих пор полны.

Лишь тот, кто пережил все это, ведал
Дай Бог, чтоб больше не было войны!

Примечательные публикации на темы отечественной (и не только) истории

...И много других публикаций на эту тему

  • Расскажите об этом своим друзьям!