Портрет сибиряка

Эдуард Иваненко – довольно известный в Иркутске человек. Причем в самых разных кругах. Он автор пяти стихотворных сборников: «В волчьем круге», «Выбор», «Возвращение», «Встреча», «Портрет сибиряка».

Выпустил две рыболовные книги под общим названием «Рыбачим в Прибайкалье» (о летней рыбалке – «Сезон открытой воды» и о зимней – «Подледный лов»).

Кроме книг Эдуард автор более двухсот телевизионных работ, в числе которых – рыболовная программа «Клюет. Порыбачим» и «Бойцовский клуб» о спортивных единоборствах, а также цикл научных передач «И все-таки она вертится!».

А еще он автор фильмов «Приемные дети Байкала», «Камчатка. Самый Дальний Восток», «Байкальское путешествие. Вид сверху». Живет в Иркутске.

Сегодня мы представляем нашим читателям несколько стихотворений Эдуарда: уже напечатанные, из его сборника от 2021 года, и новые.

***

Исчезнут при свете просвещенья

Поэзии ребяческие сны,

И не о ней хлопочут поколенья,

Промышленным заботам преданы… –

так размышлял Баратынский двести лет назад. Человечество двинулось по пути технического прогресса, и поэт страдал, что грохот паровой машины навсегда заглушит пенье птиц и обезобразит божественный лик природы. Поэзия оказалась сильней, чем мог подумать Евгений Абрамович. И сегодня, когда некоторые индивидуумы уже думают искусственным интеллектом в катакомбах городских джунглей, живет на Култукской земле, на берегу Байкала, сложный, свободный и веселый человек Василий, которого изобразил Эдуард Иваненко; да так правдиво, что многие узнают Василия в своем соседе, куме, зяте, брате, а на самом деле он двоюродный брат Козьмы Пруткова и очень далекий родственник Гаврилы, который служил хлебопеком.

Тот самый Василий К.

«Иркутск наш – середина мира», –

Василий скажет не греша.

В Иркутске у него квартира,

А в Култуке его душа.

С надежной жилистой фигурой,

Ум быстрый. Крепкая рука.

С доброжелательной натурой –

Вот мой портрет сибиряка.

Сибирь не место для сомнений.

Чужому с ней не совладать.

На пятерых здесь десять мнений,

И могут все не совпадать.

Такой характер поперечный

Был с незапамятных времен,

Когда враждебен каждый встречный

Из многочисленных племен.

Но ведь смогли, договорились.

Не все железом и огнем.

С соседями мы замирились

И в мире до сих пор живем.

Василий – сибиряк со стажем.

Семьдесят пять счастливых лет!

И как-то раз на вернисаже

Был выставлен его портрет.

Я расскажу о нем словами,

Что ведомо мне одному.

Хотя бы робкими штрихами

Набросок посвящу ему.

Что, разве нет другой фигуры?

И почему Василий вдруг?

Все просто! Я пишу с натуры.

Он мой надежный старший друг.

Бархатный путь

Он взял рюкзак, поправил пояс,

Вошел в подземный переход.

Садится в пригородный поезд

И отправляется в поход.

Всю зиму не был он на даче.

Пора, пора ему в Култук.

И участился сердца стук.

Култук так много в жизни значит!

Как там дела? И нет ли кражи?

Хоть сотни раз проделал путь,

Василий наблюдал пейзажи,

Ведь стук колес не даст уснуть.

Давно привыкли горемыки.

Вот и сегодня, как всегда,

Стуча колесами о стыки,

Бегут электропоезда.

Несется электричка лихо.

Склонилась голова на грудь.

И почему-то стало тихо.

И умудрился он уснуть.

Так и проехал остановку.

Идет с поникшей головой.

Не знал Василий про обновку,

Что путь теперь бесстыковой.

Поездка обернулась стрессом.

Не уследил он за прогрессом.

И технологии иные,

И рельсы на путях сварные.

Удар он выдержал достойно.

А что проспал – так не беда!

Не громыхают поезда.

И ночью в Култуке спокойно.

Ода Василию

Стаял снег. Заиграли гармошки.

По лугам побежали ручьи.

Обнажились коровьи лепешки.

Чьи лепешки? Покуда ничьи.

И хотя мы его не просили,

Он и сам знает дело сполна.

Вышел в поле с лопатой Василий

И собрал сорок ведер говна!

Разложил в огород понемножку

Драгоценный коровий навоз.

В борозду он посадит картошку.

Урожай соберет – целый воз!

Ходит в поле с лопатой Василий.

В его сердце стучит метроном.

Слава воле его! Слава силе!

На своей он земле агроном.

Баклуши

Бьет баклуши наш Василий.

С капов он дерет кору.

И на солнце без усилий

Расставляет по двору.

Кап всегда бывает разным –

Утолщение ствола.

Был наростом безобразным –

Стал посудой для стола.

Выйдет чашка. Выйдет ложка.

Выйдет блюдо. Выйдет плошка,

Проступая под резцом.

Наш Василий молодцом!

На спине он тащит в гору

Тяжеленное бревно.

В дождь и в снег. В любую пору.

Станет музыкой оно.

Деревянная фактура.

Плавных линий красота.

Необычная скульптура.

Деревянная мечта.

Бьет баклуши не напрасно.

Этот кап на что похож?

Жизнь в деревне так прекрасна!

Наш Василий точит нож.

Дровосек

Долбит дятел березу сухую

И Василию знак подает.

Прозеваешь сушинку такую –

На корню древесина сгниет.

Подпоясал он пузо веревкой.

Заложил за веревку топор

И попер с верхолазной сноровкой

На соседний крутой косогор.

Если б даром дрова приносили

И не царствовал лютый мороз,

Не полез бы на кручу Василий

Из-за пары тщедушных берез.

Будем верить, что он не сорвется,

Уцелеет его голова.

Ох, непросто тепло достается.

Лезет в гору, как в лес, по дрова.

Рыбак

Довольно в ограде батрачить.

Желая пожить веселей,

Василий решил порыбачить,

С десяток добыть омулей.

Нарезал он сыр и салями.

Покинул култукский надел.

А лучше бы утром слоями

Исподнего больше надел.

И вместо штиблет своих хилых

И куртки на «рыбьем меху»

Надел бы Василий бахилы,

Реглан на лебяжьем пуху.

Собрал с собой скарб маломальский.

Поддавшись азартной игре,

На лед он выходит байкальский

В назначенный час на заре.

Ответственно в самом начале

Встал с удочкой настороже,

Но зубы его застучали

На первой секунде уже.

Помчался обратно Василий

Домой вокруг мыса дугой.

И сколько б его не просили,

Он больше на лед ни ногой.

Натуралист

Василий любит мелких птичек.

И он в любые времена

Для дубоносов и синичек

В кормушку сыплет семена.

Кто не зимует за морями?

Кто не покинул милый бор?

Все воробьи со снегирями

Стремглав летят к нему на двор.

Не ловит певчих птиц Василий.

Не для того он ходит в лес.

Не ловит белок и рептилий.

Такую мелочь он не ест.

Гармошка

Уже закат взглянул в окошки

И солнце село за увал.

Нет у Василия гармошки.

Под вечер он загоревал.

Печаль не доверяет стопкам,

А настроение – труха.

Эх! Бросить пальцы бы по кнопкам

Да растянуть с душой меха!

И сразу б стало все в порядке…

Во тьме печи белеет мел.

Играть, по правде, на двухрядке

Василий вовсе не умел.

Бывало, он взгрустнет немножко,

Когда заботой обуян.

И так нужна ему гармошка…

Примерно как козе баян.

Фото в ватсапе

Василию фоток в ватсапе

Прислали примерно штук пять.

Василий на первом этапе

Не может никак разобрать.

Все пять на экране смартфона

Картинок почти с ноготок.

Трясет аппарат телефона,

Плюется – но тот же итог!

Ну, как без очков и монокля

Увидеть хотя бы одну?

Тут даже не хватит бинокля!

И мат разорвал тишину.

Не бей его мощной рукою.

Спокойно, Василий, не злись.

Я тайну смартфона открою.

Ты пальцем экрана коснись

И все увеличишь при этом.

Уж так повелось на Руси:

Как справиться с этим предметом,

У внуков своих расспроси.

По пивку

Когда нелады с алкоголем,

Надзор и проверки нужны.

Василий живет под контролем

Любимой, но строгой жены.

Жена по делам едет в город.

Василий на даче один.

Ждет. Солнце закатится скоро.

Василий спешит в магазин.

Задумавшись, чешет в затылке.

В карманах порылся слегка.

Немного, всего три бутылки,

Берет он на вечер пивка.

Вот пенная жидкость в стакане.

В ней легкий пивной алкоголь.

Но что полилось по гортани?

Ведь пиво, а градусов ноль!

И как же смогла изловчиться,

Свершить с ним такой беспредел

Злокозненная продавщица?!

Он сослепу недоглядел.

Темнеет. Уснуть остается.

За печкой запели сверчки.

Нет! Завтра он не промахнется.

И точно наденет очки!

Свобода

Дом, семья. Все эти годы

Жил Василий без свободы.

На работе лесть, интриги.

Сбросил он свои вериги,

И куда глаза глядели,

Он ушел среди недели.

Ни в Ростове, ни в Самаре

Не найти его Тамаре.

Хорошо дышать свободой,

В единении с природой

С посохом брести в степи…

Слышит: «Вася! Не храпи».

Если вам понравились байки про Василия от Эдуарда Иваненко (а их у него – многие десятки) , то вы можете найти их в книге «Портрет сибиряка», которая еще продается в торговой сети «Прода- литЪ». А ниже мы представим еще несколько новых произведений поэта.

Венок

Вручили лавровый венок чемпиону.
Несет его гордо домой, как корону.
И мама довольна, и бабушка рада.
Вот это удача! Вот это награда!
Впервые такое сокровище дали.
Венок – то, что надо, не то, что медали.
Какой замечательный запах природный!
Он не заменим, этот лавр благородный.
Для супа, для мяса, для всяких солений.
Для курицы, рыбы и для пельменей!
Не зря же ты стал чемпионом района!
Сейчас пир горой будет в честь чемпиона.
Мальчишка подумал, скрывая печаль:
«Зачем мне венок? Долговечней медаль».

Синтаксис

Два писателя решили обсудить дела свои.
Много лет они дружили, со студенческой скамьи.
И, беседуя с собратом, наш иркутский старожил,
Распаляясь, кого-то матом трехэтажным обложил.
А второй ему ответил, мол, ругаться ни к чему,
И без этих междометий я тебя вполне пойму.
Так давай с тобой не будем мы словами зря сорить.
И без нас найдутся люди, что их станут говорить.

Отпуск

Пришел на побывку солдат.
Оставил войну и разлуку.
И каждый обнять его рад
И крепко пожать его руку.
За время потерь и невзгод
Награды имел боевые.
А сыну его скоро год,
Его он увидел впервые.
Вот город зажег этажи
И время застольной беседе.
«Ну как там дела, расскажи», –
Спросили солдата соседи.
Спокойно он поднял глаза,
Хлебнул материнского чаю.
«Да что я могу рассказать?
Я Родину защищаю».

Свидание

Вроде бы и пора успокоиться –
Боль в костях, в волосах серебро.
Но вдруг новое что-то откроется
В сложный возраст, когда бес в ребро.
Странный шарм – зрелый возраст мужчины.
Все уже повидала земля.
Кто-то тщится закрасить седины,
Я ж подстригся почти до нуля.
В новой встрече есть новые смыслы.
От ближайшей родни прячу взгляд.
Вдруг прочтут мои тайные мысли,
Но уже нет пути мне назад.
Нету силы противиться страсти.
В предвкушении трепеща,
Собираю прикормку и снасти...
Завтра еду с утра на леща!

Почти по Гоголю

В ковид мы приняли на веру,
что водка может нам помочь.
Профилактическую меру
Осуществили в ту же ночь.
И вот на пару отхлебнули
Немного, литра полтора.
Поговорили – и уснули,
Как нам казалось, до утра.
Но вдруг тревога нарастает
И что-то щелкнуло в уме.
Жуть! Надпись «Белочка» летает
И светит в непроглядной тьме.
Мелькает мысль: «Привет, допился!
Стал алкашом на склоне лет».
С кровати встал, перекрестился,
В избушке зажигаю свет.
В окно ирга стучала веткой.
Не нужно белочку искать.
С флуоресцентной этикеткой
Бутылки стали выпускать.

Эпизод

В тот день, когда я умирал,
Сияло солнце, снег искрился.
И ветер марш уже играл,
И я уже не торопился.

Глаза я поднял к небесам.
Что делать? – спрашивал в тревоге.
Молчание – решай все сам,
И я поплелся по дороге.

Как километр преодолел?
Все, как в тумане. Помню плохо.
Я брел. Огонь в груди горел.
И помню – не хватало вдоха.

А не пошел бы, так лежал
Фигурой странной на морозе.
Но от судьбы я убежал
И не замерз в нелепой позе.

Не убежал... Дошел едва.
А надо бы – так полз, наверно.
Что жажда жизни – не слова,
Теперь я знаю достоверно.

• Расскажите об этом своим друзьям!