Его тропинки

Олег Павлович Пеньков в детстве проживал в Казахстане, затем в шахтерском поселке Кемеровской области. По окончании химико-технологического техникума с профессией «механик» был распределен в Усолье-Сибирское на «Химпром».

Во время службы в армии (1959–1962) подвергался воздействию радиации, имеет статус участника ликвидации последствий радиационных аварий. После армии продолжал трудиться на «Химпроме». В 1982 году по состоянию здоровья покинул производство и перешел на преподавательскую работу в школе.

Увлечения – чтение книг, походы в тайгу и горы, общественная деятельность. Издал три сборника стихов. Крайний – «Не ходи без тропы» – переиздан. Стихи Олега Павловича жизненные, легко читаются. Учителя используют их на школьных уроках, любители поэзии учат наизусть.

***

Принеси любви присягу

Принеси любви присягу;

В предпочтенье всем богам.

Сердце, душу, руку, шпагу

Положи к ее ногам.

Стань перед ее очами

С клятвой чистой и святой –

И она твоею станет

Путеводною звездой.

И исчезнет серость будней,

И счастливых дней не счесть,

И тебе отныне будет

Мир прекрасней, чем он есть!

Гнев смирится, страх умчится,

Ревность мимо проползет;

Зависть в сердце не вонзится,

Злоба печень не сожрет.

Светлой доле путь построен

Будет до последних дней.

Если ты любви достоин –

Принеси присягу ей!

Анна Герман

Ах, ей природа подарила

И голос, и призванье петь,

И красотою наградила,

И мужеством, чтоб боль терпеть.

И волей, чтоб с судьбой сразиться....

Да мало отпустило лет.

Какой она была певицей!

Была – и нет. Да разве – нет?

А чей тогда волшебный голос

Звучит сейчас, звучит во мне?

А чье же неземное соло

Летит и тает в вышине?

Не капризуля, не гордячка,

Она была так хороша!

Она – прекрасная полячка,

Она – российская душа!

И, как в ларце чудес чудесных,

Через годов прошедших даль

Она – и мы. Она – и песня,

Ну, может быть, еще рояль.

И никаких кардебалетов,

Прыжков, ужимок, голых ног,

А спеть вот так, как ею спето,

До сей поры никто не смог.

Одно у всех нас назначенье:

Родиться, жить и умереть.

Мое последнее мгновенье

Все может в памяти стереть.

Но все ж послышится, наверно,

И сердце дрогнет, как всегда,

Предвечный голос Анны Герман:

«Гори, гори, моя звезда».

Принцесса

Я не бросал стрелы в болото,

А повстречал ее в лесу;

И вот настиг ее в два счета,

Держу в ладошке на весу.

Как и достойно важной даме,

В сиянье солнечного дня

Раззолоченными глазами

Глядит лягушка на меня.

Ведь знает, знает, что рискует,

Что человек природе враг,

Что неприятность не минует

При встрече с ним таких бедняг.

А вот – сидит, не убегает;

Уютно ей, ладонь тепла...

Она как будто понимает,

Что я не причиню ей зла.

Лягушка... Экая принцесса!

Красавица, ни дать ни взять.

Я из простого интереса

Хочу ее поцеловать.

Вдруг чудо сказки возвратится –

Ведь кто-то верит в чудеса –

Она в царевну превратится

И расцветет ее краса!

– Нет, пусть не делает никто так,

И хорошо, что нет чудес:

Ты ж лучше крашеных красоток

И этих взбалмошных принцесс!

Ты даже и без превращений

Царевной выглядишь вполне,

Хоть вместо всяких украшений

Лишь две полоски на спине.

...Глядело солнце на опушку,

И не было других зевак.

Поцеловал я ту лягушку.

Не как принцессу. Просто так.

Синяя птица

Когда я был нищ, неразумен и мал,

Я Синюю птицу руками поймал.

Ей что-то мешало расправить крыла,

Она почему-то взлететь не могла.

С грохочущим сердцем ворвался я с ней –

И стало в землянке как будто светлей!

И птицей дивилась вся наша семья:

Сестренки и бабушка, мама и я.

Промолвила бабушка: «Мал, да удал!

Ведь ты, как-никак, птицу счастья поймал!

Такие сороки в Китае живут,

А здесь ее Синею птицей зовут».

И лучшее место мы ей отвели –

У стеклышка с видом на реку Или.

С неделю у нас птица счастья жила,

Со скудного нашего ела стола.

Потом показала, что может летать –

И вскоре пришлось дню прощанья настать.

Я вынес, на крышу ее посадил.

Взлетела – я взглядом ее проводил.

Прощай!.. И ушло бы потом в забытье

Сиянье лазурное перьев ее.

И жил бы я, может быть, жизнью иной,

Но странные вещи случались со мной.

Окончив в колхозе «семестр трудовой»,

На грузовики мы садились гурьбой.

Теснились. Кто как. В тесноте – без обид.

Я в кузов не влез, был он плотно забит.

В другую машину вместился. А та

Перевернулась, упала с моста,

И сильно студенты побились тогда.

И благо – была небольшая вода.

Английский – вреднейший из всех языков!

К экзамену я был совсем не готов.

Я знал, что не сдам. Ждет меня много бед.

Но мне попадается легкий билет.

На зимней охоте по скользкой реке

Я шел, позабыв о взведенном курке.

Упал дулом в бок. Птица счастья спасла?

Лишь дома увидел: осечка была.

А разве не чудо тот день роковой,

Когда, как обычно, шагал я домой

И вздумал зачем-то я к брату зайти,

Зашел – чтобы брата от смерти спасти.

Там грузом большим придавило его,

Кричи не кричи – рядом нет никого...

Что мне помешало свой путь продолжать?

И вспомнил я Синюю птицу опять.

И странные случаи чуду равны,

Когда на огромных просторах страны

Встречал я нежданно с восторгом в устах

Знакомых людей в незнакомых местах.

Друзья – мое счастье, в них столько тепла:

Они не приемлют лукавства и зла;

Они мне не раз помогали в беде,

И нет негодяев в их славной среде.

На жизнь мою долгую сетовать грех,

И с горем, и с бедами – как и у всех,

Но, может быть, бабушка наша права,

И птица удачи – не просто слова.

Осенний день

Какой был день! Ах, как нам повезло!

То дождик застилал лесные дали,

То солнце щедро тратило тепло,

И мы, едва намокнув, высыхали.

И изо всех, что в нем осталось сил,

Держался лист за ветку, с ветром споря.

А тот срывал листву и уносил,

Красиво ею лес пестря, узоря.

А журавли... Ах, эти журавли!

Замрешь невольно, слыша крик печальный, –

Они б, как гуси, улететь могли,

Но исполняли танец свой прощальный.

Пусть их полета сложный переплет

И перекличку грусти журавлиной

Всяк, может быть, по-своему поймет,

Но все ж у ритуала смысл единый.

Не зря, не зря поэты всей земли

Особый видят толк в тоскливом плаче:

Да, с родиной прощаться журавли

Без слез не могут. Так, и не иначе.

А между тем на листьях, на ветвях

Лучи играли в каплях-самоцветах.

Проходит все. И мы с тобой в годах.

Сентябрь уходит и уносит лето...

Невольно нас крылом задела грусть:

Очередное лето на исходе.

Мы этот день запомним наизусть,

Прекрасный день, как сказка о природе.

Хочется

В шубейке старой, жалкой

Старушка с длинной палкой

Стояла у подъезда, чуть дыша,

С потухшими глазами.

«Столетье за плечами», –

Подумал я, шагая не спеша.

И что-то тихо, глухо

Сказала мне старуха,

И что-то ей и я сказал в ответ.

И я остановился и снова удивился:

Как долго ее держит белый свет!

И голос, как с погоста...

Ей захотелось просто,

Чтоб выслушал ее хоть кто-нибудь.

А тут – какие темы? –

Житейские проблемы

Да неизбежность плыть в последний путь.

Мы поняли друг дружку.

И я спросил старушку:

– А жить-то так не хочется уже?

Она мой взгляд поймала

И – «Хочется!» – сказала.

Ее ответ застрял в моей душе!

Ведь я-то был уверен:

Когда весь мир потерян

И хворь тебя без жалости точит,

И сердце бьется в тягость, –

Какая в этом радость?

А вот поди ж ты – «Хочется!» – звучит!

• Расскажите об этом своим друзьям!