Кинохроникёр (часть 12)

Повесть Евгения Корзуна.

Ранее:

• Кинохроникёр (часть 1)
• Кинохроникёр (часть 2)
• Кинохроникёр (часть 3)
• Кинохроникёр (часть 4)
• Кинохроникёр (часть 5)
• Кинохроникёр (часть 6)
• Кинохроникёр (часть 7)
• Кинохроникёр (часть 8)
• Кинохроникёр (часть 9)
• Кинохроникёр (часть 10)
• Кинохроникёр (часть 11)

– Это романтично: полярная ночь, тундра, белые олени, невеста – прямо поэма! Ну, ты же художник... А как нам поступить? Снимем здесь за работой, этого мало. Надо каким-то образом погрузить тебя в родную среду. Как?

– Может быть, поехать в стадо к моим старикам? Сейчас они отсюда в дневном переходе. Можно через колхозную контору по рации сообщить о вас. Председатель скажет, чтобы послали небольшой аргиш. Погостюем два-три дня и также вернемся.

– Ну, что же, пойдем к председателю, познакомишь.

Пока ждали оленей, сняли за работой в клубе. Митя сделал пару акварелей, кропотливо поработал над портретом ребенка, применяя технику тушь-перо. Раздобыли спальные мешки и кое-какую одежду для тундры. Председатель колхоза – русский мужик тучного телосложения помог основательно. Он с любопытством рассматривал людей, снимающих кино, может, никогда не случалось видеть представителей этой породы. Расспрашивал, как и что делается. Ему почему-то казалось, что ехать в такую даль за такими пустяками просто смешно. Ну, кто не видывал оленей, кочевья, черных от дыма чайников и котлов. Примитивной жизни нганасан, долган. Тратить такие деньги...

Через два дня пришли олени, договорились, что каюр недалеко от поселка даст им отдохнуть, попастись, а утром выедут в стадо.

Поутру загрузились и отбыли. Мороз резко спал, пошел небольшой снежок, сани легко скользили по свежему снегу. Артем понял, что слова песни: «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним» далеки от истины. Олени никуда не мчались и не собирались этого делать. Их надо было все время понукать, чтобы не плелись шагом. Они своей леностью внесли некоторое разочарование в заштампованное сознание Артема. К вечеру на очень уставших оленях прибыли на место.

Яранга деда и бабушки оказалась небольшой, можно сказать – двухместной. Артем и Сергей решили спать под открытым небом. Спальники из оленьих шкур позволяли это сделать, и хотелось испытать себя. Они постелили за ярангой под спальные мешки несколько шкур, унты и верхнюю одежду оставили в яранге.

Артем никогда не предполагал, что с ним приключатся такие испытания. Расскажу в Москве – не поверят. «На Таймыре спал под открытым небом, на снегу? Конечно, брешет!» Надо на фото сняться, что ли? – подумал он. Правда, на следующую ночь их разместили в разных ярангах.

Начались съемки. Митя не выпускал планшета из рук – рисовал. Мог одним движением, ни разу не отрывая карандаш от листа бумаги, изобразить лежащего оленя в любой позе, с любой стороны, прямо как фокусник! Ребятишки дошкольного возраста, живущие в стойбище, ни на шаг не отходили от приезжих. Митя в подарок всем привез по небольшому альбому для рисования и карандаши. Получились уроки выездной изостудии. Артем только успевал «схватывать» сценки общения Мити и ребятишек. Снял деда, который строил новые нарты. Потом Митя взял в руки маут и показал, как он умеет ловить бегущих оленей сыромятным арканом. Иногда получалось неплохо, но чаще мимо. Тоже неплохой фрагмент получился!

– Этим делом надо заниматься постоянно, иначе навык уходит, – сказал он Артему, оправдывая неудачные броски.

Хотелось снять «живую» тундру. Куропатки стайками перелетали недалеко от стойбища. Артем с Сергеем хотели приблизиться к белым птицам, но те, завидев людей, удалялись. Митя посоветовал Артему сесть на нарты и на оленях отъехать в тундру с камерой. Действительно, от упряжи куропатки не удалялись, подпускали на расстояние пяти метров. Артем, не вставая с нарт, снял крупно пасущихся куропаток. В конце сняли переход стада на новое пастбище. День был солнечный. Рельеф тундры изобиловал тенями. Артем нашел верхнюю точку, с нее картина переезда смотрелась живописно. Впереди на белом полотне тундры растянулось оленье стадо. На небольшом расстоянии от него двигался длинный аргиш. Собаки весело бежали рядом, словно радуясь переменам.

Сюжет получался наполненный редкой экзотикой, каждый кадр свежий, зритель такую жизнь видит редко. Художник – представитель малых народов Крайнего Севера в родной среде. Кажется, на всю нацию один художник, маловато. А если бы русские, имели на каждые шестьсот-семьсот человек по одному художнику...

Теперь у маленьких нганасан есть пример. Они тянутся к прекрасному, рисуют, творят. Может, кто-то из них станет знаменитым. Когда-нибудь в фильмохранилище искусствоведы найдут сюжет Артема Колесова. Там снят парнишка – будущая знаменитость, он в национальных одеждах сидит на нартах рядом с основоположником изобразительного искусства нганасан и получает у него первые уроки. Юный художник весь отдался творчеству. В своих стараниях даже высунул кончик языка. Язык повторял движения карандаша. Вот карандаш движется вправо, затем вверх по листочку бумаги, и язык мальчонки в точности повторяет путь тонкой карандашной линии. Для них Матюмяку Турдагин так же, как для русских, например, Андрей Рублев!

Очень повезло с погодой. Этому Артем радовался больше всего. Два съемочных дня были относительно теплые и плодотворные. Закончили съемки, потянул северный ветерок. Надо было выбираться из стада, не дай Бог, пометет. Наутро наметили отъезд. Пока ловили оленей, потом перед дорогой пили чай. Без этой церемонии никогда в дорогу не выезжают, только часов в одиннадцать выехали.

«В общей сложности на сюжет о художнике-нганасанине ушло около десяти дней – это вполне нормально. А если учесть, что был перелет, заезд в стадо, тут и говорить не приходится», – подвел итог своих трудов Артем. Практически было три съемочных дня, все остальное – переезды и организация материала.

Несколько тем, с которыми Артем соприкоснулся в этой северной экспедиции, тянули на фильм. Это радовало.

«Не с пустыми руками приеду на студию, напишу несколько заявок, если что-нибудь пройдет в Госкино, можно снимать авторскую картину», – прикинул про себя Артем.

Они, на удивление, вылетели в Дудинку на следующий день. Сюжет о художнике Артем решил не отправлять.

«Сниму морпорт, и как раз закончится срок командировки, надо возвращаться. Поработали, пора и честь знать», – подумал Артём.

Глава 9

Морпорт работал зимой и летом. Летом само собою, потому что шла навигация, зимой навигация продолжалась аж до Нового года, а потом груза Норильского комбината продолжали поступать, надо было складировать, готовить к весенней погрузке.

Артему информационный сюжет снимать не хотелось. Вдоль портовской стенки, куда швартуются суда, множество портальных кранов, стало быть, подумал Артем про себя, – крановщик в морском порту – человек не последний. Решил, чтобы порекомендовали какого-нибудь крановщика для кинопортрета. Он пришел в партком порта. Его встретил человек совсем не партийной наружности. Он еще недавно работал в порту на инженерной должности, теперь был избран освобожденным секретарем парткома морпорта.

–Юрий Степанович, – представился бывший инженер. Он выслушал Артема и предложил.

– У нас есть хорошая кандидатура для вашего сюжета. Его нынче даже снимали для Москвы.

– Теперь и я сниму. Будет у нас с вами один и тот же крановщик на всю страну. Давайте снимем кого-нибудь другого. Что, один крановщик хорошо работает?

– Да вы что. У нас много подходящих... Слушайте, снимите девушку... Есть у нас молодая женщина, правда, разошлась, – его лицо приняло сокрушенный вид, но, как бы исправляя случившийся недостаток, он сделал оправдательную поправку: – Она – наша выручка. Надо кого-то подменить, выйти не в свою смену – безотказно! Работает, можно сказать, за двоих. Не поверите, с высшим образованием.

– Прекрасно! Как ее зовут?

– Ася... Ася Николаева, вообще-то Анастасия Николаева, а мы ее зовем Ася. Работает четвертый год. Тут с мужем нелады вышли, знаете ли, злоупотреблять начал. Дома конфликт, на работе тоже был скандал. Развелись, уехал на материк.

– Вы меня познакомите с ней?

– Они в обед спускаются с кранов, подойдем и познакомимся.

Познакомились. Артем рассматривал будущую героиню сюжета с любопытством. «Красавица-крановщица» – напрашивалось название сюжета.

– Ася, хочу поснимать порт с высоты вашего крана, вы не против?

– Пожалуйста, снимайте. Там немного тесновато, но вы же не всю смену будете на кране?

– Я поднимусь к вам завтра...

– Завтра работаю, а послезавтра у меня выходной.

– Чем заполняете выходные?

– Когда как. Разные заботы. А в этот будем отмечать день рождения.

– Чей день?

– Мой, разумеется.

– Слушайте, может, и ваш домашний праздник снять? Что скажете?

– Если вам интересно... Но ничего такого не будет... обыкновенно.

– А ничего такого и не надо, главное, чтобы было искренне и весело.

– Уж как получится...

Артему Ася понравилась. Ее лицо выделялось среди прочих своей осмысленностью, что ли. Никакого глупого кокетства, шаблонных общепринятых словцов к месту и не к месту.

Он не стал терять времени и в этот день поснимал общие планы с разных точек. Последил за перемещающейся по территории порта техникой, с нижних точек снял ракурсные планы работы кранов – все, что может пригодиться для монтажа, когда речь пойдет об адресности будущего действа, деловой насыщенности жизни порта. Даже снял, когда Ася поднималась на свой кран.

«На первый раз вполне достаточно, – решил он. – Завтра с утра займусь Асей, ее краном, пойдем вместе в столовую. Надо будет с утра там поставить свет. Понаблюдать ее общение с сослуживцами. Они же общаются и после обеда, вместе идут к своим кранам, балагурят. Послезавтра сниму день рождения – подготовка, подарки, немного застолья и если будет что-то, чего я не знаю. Данные о деятельности порта подготовят в парткоме», – так прикидывал Артем будущую работу.

После съемки Артем зашел в партком.

– Ну, как у вас, что-нибудь получилось? – спросил Юрий Степанович.

– Пока говорить еще рано. Вы знаете, что у Аси послезавтра день рождения?

– Честно говоря, не знаю.

– Я зашел посоветоваться с вами. Что можно, вернее, какую пользу для моего сюжета может дать это событие? Ася же у вас на виду. Сами говорили, что выручает, работает хорошо. Что можно сделать? Кстати, сколько ей исполнится?

– У меня таких данных нет, сейчас позвоню в кадры.

Он набрал номер телефона и там через минуту сказали. Он опустил трубку с полуулыбкой на лице.

– У нее почти юбилей, понимаете.

– Сколько?

– Ровно двадцать семь. Надо что-то делать, надо подумать...

Он сосредоточился, как будто перебирал возможные варианты поздравлений, потом протянул руку к телефонной трубке. Артем смотрел на его озабоченное лицо. Звонок был сделан в Норильск. Юрий Степанович говорил с какой-то женщиной.

– Мне надо пять роз, всего пять, не замухрышек, а на юбилей. Человек солидный, весомый, авторитетный, но, к сожалению, очень требовательный. Если преподнесем что-нибудь никудышное, не сносить мне головы, понимаете? Пошлите, пожалуйста, сегодняшним вечерним поездом, я завтра утром сам встречу. Никому не могу доверить, дело чрезвычайное! В долгу не останусь, ну, вы же меня знаете!

Он положил трубку и потер лоб, как будто вытирал испарину.

– Все. Цветы будут! А что надо женщине? Зимой за Полярным кругом, за шестьдесят девятой параллелью – розы! Всех наповал! Как?

– У меня нет слов, – сказал искренне Артем, – такого парторга я еще не встречал! Это настоящая работа! Вот это забота, это подарок! Не зря я к вам зашел.

Следующий день прошел в трудах. Артем поднялся к Асе в кабину крана. Там было тепло, прекрасный обзор. Она работала не торопясь, спокойно. В ее движениях управлением крана была мягкость и плавность. Кран, словно дрессированный. повторял эту легкость и плавность. Легко поднимал, плавно переносил и точно опускал грузы. Несколько раз Асе кричали снизу, сопровождая свои просьбы жестами. Она привычно отвечала и тоже показывала рукой, что, мол, поняла, так и так. Артем один такой «разговор» подснял – самобытную красочку в работе крановщика. Снял крупные планы, когда Ася общалась со стропальщиком, такое взаимопонимание, с полуслова. Ухоженные руки с маникюром, лежащие на коротких рычажках с черными шариками на концах, которыми она управляла громадной махиной.

(Продолжение следует.)

• Расскажите об этом своим друзьям!