Опыт Испании: эксгумация как признание «неудобного прошлого»

Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.

В действительности, утверждает исследователь мемориальной культуры Николай Эппле, когда речь идет о непосредственных преемниках преступников и о живой политической реаль­ности, подобного рода прецедентов до сих пор не существует. Даже образцовый пример Германии, по его мнению, нельзя считать безусловным успехом. Книга посвящена сравнению отечественной проработки прошлого с опытом других стран — Германии, Испании, Аргентины, Польши, ЮАР, Японии — в целях наметить общие принципы такой работы для успешного изживания коллективной травмы и достижения гражданского мира в России.

• Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу Николая Эппле «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах». Предлагаем прочитать фрагмент главы, посвященной Испании.

Нарушение пакта молчания: эксгумации массовых захоронений и Закон об исторической памяти

Принятое испанскими политиками решение забыть болезненное прошлое, не решая проблемы, только откладывает их и со временем оборачивается «прорывами памяти».

В конце 1990-х — начале 2000-х на общественную и политическую сцену выходит поколение внуков участников Гражданской войны, выросшее в условиях демократии. В гораздо большей степени, чем их отцы и матери, представители этого поколения склонны формировать отношение к болезненному прошлому исходя из представлений о праве и справедливости и в меньшей степени — под влиянием страхов и стремления «не ворошить прошлое». Одна из представительниц этого поколения, дочь Асенсьон Мендьеты по имени Сон, убедила мать добиваться у властей обнаружения останков Тимотео.

Наиболее заметным «прорывом» такого рода стало общественное движение по установлению имен жертв франкистов и эксгумации братских могил. Главным эпизодом тут стало формирование ARMH — Ассоциации восстановления исторической памяти (Asociación para la Recuperación de la Memoria Histórica). Ее деятельность за несколько лет буквально разбудила страну.

Своим созданием ARMH была обязана стечению обстоятельств. В 1999 году мадридский журналист Эмилио Сильва уволился с работы, чтобы посвятить себя написанию романа на основе истории своей семьи (его дед погиб, воюя на стороне республиканцев). Для этого он стал интервьюировать участников Гражданской войны и политзаключенных в годы правления Франко. Один из них рассказал ему о кладбище в деревне Приаранса-дель-Бьерсо в провинции Леон, где, предположительно, похоронен его дед, тоже Эмилио Сильва, казненный франкистами в 1936 году вместе с 12 другими республиканцами. Сильва написал статью, которая буквально раскрутила маховик розысков.

В сентябре 2000 года я опубликовал в газете «La Cronica — El Mundo» статью под названием «Мой дед — тоже Desaparecido» («Исчезнутый». — Н. Э.), — рассказывает Сильва, — где подчеркнул: Испания приветствовала арест Пиночета, Гарсон начал судебные процессы в Аргентине и Чили, то же самое происходит в Гватемале. Но в нашей собственной стране ничего подобного не делается, хотя и у нас были свои Desaparecidos. Я писал эти строки, еще ничего не зная о масштабах проблемы, — просто изливал свое возмущение.

Через месяц в Приаранс-дель-Бьерсо успешно провели эксгумацию останков казненных. А уже в декабре того же года Эмилио Сильва и гражданский активист Сантьяго Масиас основали ARMH, зарегистрировав ее в качестве благотворительной организации в Министерстве внутренних дел. Сильва и Масиас начали получать письма со всей Испании. В основном люди просто выражали солидарность с их делом, но некоторые, разыскивающие тела своих пропавших без вести родственников, просили совета и помощи. Силами гражданских активистов были проведены эксгумации захоронений жертв войны в других местах — деятельность организации становилась всё более известной, и родственники жертв настойчиво писали Сильве и Масиасу с просьбами о помощи. К концу 2005 года произведено более 60 эксгумаций и найдены останки более 500 человек, к концу 2010-го число идентифицированных жертв уже достигало трех тысяч.

Благодаря вниманию прессы и растущей активности в Интернете региональные организации начали расти как грибы. Некоторые привлекли к работе ученых и специалистов-историков, которые записывают воспоминания очевидцев — археологов, антропологов и патологоанатомов. Эксгумации силами добровольцев производились по всей Испании. В итоге был обнаружен прах примерно трех тысяч человек. То был кардинальный разрыв с политикой памяти, которая доселе доминировала в Испании. Фернандес де Мата назвал его «феноменом массовых захоронений», подчеркнув ключевую роль эксгумации для изменения положения вещей.

К концу 2018 года ARMH провела раскопки и эксгумации более чем в 740 массовых захоронениях из более чем 2500, известных на сегодня в Испании. Эксгумации подверглись порядка 9000 тел из, предположительно, 120 000 захороненных. Феномен массовых захоронений сыграл и продолжает играть огромную роль в изменении отношения к прошлому. Не в последнюю очередь это связано с сильнейшим психологическим эффектом, который оказывают эксгумации на всех участников процесса.

Преследования республиканцев часто служили целью не только уничтожить врага физически, но и опозорить жертву и ее семью перед членами общины (женщин раздевали и остригали наголо, чтобы прогнать в таком виде строем по их родным деревням). Поэтому память о франкистских репрессиях блокировалась не только политикой, но и психологическими механизмами. Раскрытие могил при большом скоплении зрителей и широком освещении в СМИ — это способ «распечатать» не только останки убитых, но и глубоко запрятанные воспоминания о бесчестье.

Этот глубоко личный процесс превращается в публичный ритуал восстановления чести, оплакивания и почетных проводов. Общество оказывается буквально вынужденным «ворошить прошлое», но из мучительной процедуры это превращается в важный для всех ритуал. Отсюда странное на первый взгляд стремление членов семей убитых фотографироваться с костями родственников или даже в их могилах.

Эксгумация вызывает катарсис прежде всего благодаря тому, как выглядит вскрытая могила, особенно при освещении в СМИ, и когда рассказ сопровождается визуальным рядом. В Испании эксгумации отличаются открытостью и публичностью: собираются представители самых разных социальных слоев общины, родственники убитых приносят цветы, устраивают свои собственные бдения и поминки. Способы коммуникации и вспоминания, органично формирующиеся у тех, кто собрался около могилы, означают, что появилась новая дискуссионная площадка, не только в метафорическом, но и в буквальном смысле. На этом принципиально новом социальном форуме могут возникать новые разновидности социальных взаимодействий, а старые запреты на память — отодвигаться в прошлое.

Разрыву пакта молчания парадоксальным образом способствовала потеря социалистами большинства в парламенте. Оказавшись в оппозиции и уступив власть Народной партии, препятствовавшей переосмыслению прошлого, социалисты оказались вынуждены действовать решительнее, чем раньше. Ища поддержки у граждан, они стали обращать больше внимания на проблемы прошлого. Повлияла на это и общая эволюция инструментов международного права (в частности, арест в Лондоне в 1998 году чилийского диктатора Аугусто Пиночета по иску Бальтасара Гарсона), и рост авторитета правозащитных организаций. ARMH добилась, чтобы ООН признала пропавших без вести в годы Гражданской войны в Испании жертвами репрессий. Вместе с Amnesty International ARMH составила рекомендации для правительства Испании: какие меры следует принять в связи с фактами политических репрессий в годы Гражданской войны и диктатуры.

• Генерал Франко

Прорыв молчания в испанской литературе и кино

«Пакт молчания», действовавший в политике и в общественной жизни, не распространялся на испанскую культуру. Травма Гражданской войны стала главной темой испанской литературы и кино еще до смерти Франко. Но если раньше об этом говорилось языком аллегорий, как в классических фильмах «Дух улья» (1973) Виктора Эрисе и «Выкорми ворона» (1976) Карлоса Сауры, то теперь эта тема трактуется напрямую.

В литературе, как и в обществе, этот прорыв происходит в начале 2000-х. Главная книга, посвященная памяти о Гражданской войне в Испании, — «Солдаты Саламина» Хавьера Серкаса (2001). Книга получила все возможные испанские литературные премии, высокую оценку М. Варгаса Льосы, Дж. М. Кутзее и Сьюзан Зонтаг, была переведена на 20 языков (русского в их числе до сих пор нет), в 2003 году по ней был снят фильм. В центре сюжета — судьба двух человек: убежденного фалангиста, сподвижника Примо де Риверы, и неизвестного солдата республиканских войск, члена расстрельной команды, спасшего ему жизнь в конце Гражданской войны.

Тема памяти о войне формирует целое направление в испанской литературе рубежа веков. Среди его лучших образцов — «Карандаш плотника» (1998) Мануэля Риваса, «Долгое молчание» (2000) Анхелес Касо, «Спящий голос» (2002) Дульче Чакон, «Тринадцать роз» (2003) Хесуса Ферреро, «Призраки зимы» (2004) Луиса Матео Диеса.

Кино не отстает от литературы. В 2000 году выходит посвященный последствиям Гражданской войны фильм Мончо Армендариса с красноречивым названием «Нарушенное молчание», в 2001-м — фильм Гильермо дель Торо «Хребет Дьявола». Тема призраков Гражданской войны была продолжена дель Торо в фильме «Лабиринт Фавна» (2006).

Закон об исторической памяти

Власти вынуждены были откликнуться на растущее давление общественных активистов и правозащитников. В 2002 году конституционная комиссия парламента принимает декларацию, осуждающую преследование политических противников. В 2003 году парламент проводит акцию поминовения жертв диктатуры (члены правящей Народной партии отказались к ней присоединиться). На выборах 2004 года социалисты вновь получают большинство и сразу же формируют Межведомственную комиссию по изучению положения жертв Гражданской войны и франкизма под председательством вице-президента правительства. Парламент объявляет 2006 год Годом исторической памяти. В обществе разворачивается «война некрологов»: родственники погибших публикуют некрологи жертвам франкизма в испанских газетах. Наконец, 31 октября 2007 года после горячих споров парламент принимает Закон об исторической памяти.

Этот закон формально признал жертвы с обеих сторон конфликта, но фактически был призван восстановить справедливость в отношении жертв режима Франко. Инициатива его принятия принадлежала правительству социалистов во главе с Хосе Луисом Сапатеро и вызвала несогласие как со стороны консерваторов (Народной партии), так и со стороны республиканцев (левые Каталонии). Первые увидели в нем использование памяти о войне в пропагандистских целях, вторые — поверхностные и косметические меры.

Среди положений закона:

— осуждение режима Франко и признание жертв политического, религиозного и идеологического насилия с обеих сторон в годы Гражданской войны и режима Франко;

— признание незаконными судов, действовавших во время Гражданской войны и в годы диктатуры Франко, и вынесенных ими приговоров;

— устранение франкистской символики с общественных зданий и сооружений, запрет на политические акции в Долине павших;

— выплата компенсаций жертвам и потомкам жертв Гражданской войны и режима Франко; участие государства в розыске и эксгумации жертв франкистских репрессий;

— предоставление испанского гражданства выжившим членам интербригад (без требований отказа от имеющегося гражданства) и потомкам тех, кто вынужденно отправился в изгнание в 1936–1955 годах.

Закон об исторической памяти стал новой рамкой разговора о франкистском прошлом в испанском обществе. Политики правого толка могли годами бойкотировать его исполнение, однако тем самым они только помогали своим оппонентам набирать очки. Отныне тема ответственности за преступления диктатуры стала отчетливым фактором политики.

От Бальтасара Гарсона до Асенсьон Мендьеты

16 октября 2008 года Бальтасар Гарсон, судья Верховного криминального суда Испании, начал расследование по делу пропавших без вести в годы Гражданской войны и диктатуры. Эта дата была выбрана не случайно: ровно 10 годами раньше по иску Гарсона в Лондоне был арестован чилийский диктатор Аугусто Пиночет. Тот арест стал громким примером успешного применения международной юрисдикции в иностранных судах, послужив одним из факторов, запустивших упомянутый в прошлой главе процесс «космополитизации прав человека». Гарсон поддержал иски 15 общественных организаций, оценив общее число «пропавших без вести» в 114 тысяч человек, и впервые поставил вопрос о юридической квалификации преступлений режима Франко.

В апреле 2010 года Гарсон был обвинен в превышении должностных полномочий при расследовании совершенных франкистами преступлений: на них распространяется действие Закона об амнистии 1977 года. Эти обвинения вызвали многочисленные протесты в Испании и других странах, в том числе со стороны правозащитных организаций. В митинге в поддержку Гарсона, прошедшем в Мадриде 24 апреля, приняли участие около 100 тысяч человек. В 2012 году Гарсон был оправдан по делу о превышении полномочий, но его признали виновным в незаконном прослушивании телефонных переговоров при расследовании коррупции среди членов Народной партии Испании. Верховный суд Испании единогласно лишил Гарсона права работать в суде на 11 лет.

Реагируя на попытку государства блокировать осуждение преступлений франкистов в испанском суде, правозащитники решили действовать при помощи международных юридических механизмов. В 2010 году несколько испанских и аргентинских правозащитных организаций, в том числе легендарные «Матери площади Мая», вместе с лауреатом Нобелевской премии мира Адольфо Пересом Эскивелем подали иск в суд Буэнос-Айреса с требованием расследовать преступления режима Франко против человечности. На эту категорию преступлений распространяется правило универсальной юрисдикции: они могут расследоваться безотносительно к месту их совершения.

Аргентина несколько раз обращалась к Испании с требованием выдачи причастных к массовым расстрелам, но Испания всё время отвечала отказом. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в 2013 году к иску присоединилась Асенсьон Мендьета, специально для этого отправившаяся в Аргентину (в самолете она отметила свое 88-летие). В 2016 году в рамках расследования по иску Асенсьон суд Мадрида постановил эксгумировать останки Тимотео Мендьеты. Останки были идентифицированы со второй попытки, и в июле 2017 года 91-летняя Асенсьон смогла наконец должным образом похоронить своего отца.

Этот случай стал важнейшим прецедентом. В процессе поиска захоронения Тимотео Мендьеты были идентифицированы останки еще нескольких человек. Теперь перед глазами у их родных и тысяч им подобных есть обнадеживающий пример. Истории Асеньсьон и других потомков репрессированных в годы Гражданской войны посвящен документальный фильм Амульдена Караседо и Роберта Бахара «Молчание других», получивший спецприз на Берлинском кинофестивале в 2018 году.

* * *

Настойчивость Асенсьон в отстаивании справедливости по отношению к своему отцу — пример, работающий и в масштабах всей Испании. В мае 2017 года парламент, большинство в котором составляла левая оппозиция, проголосовал за резолюцию (не имевшую, впрочем, обязательной силы), призывающую вынести останки Франко из базилики в Долине павших. Летом 2018 года возглавляемая премьером Мариано Рахоем Народная партия оказалась замешана в коррупционном скандале. Рахой и его правительство, фактически блокировавшее выполнение Закона об исторической памяти, вынуждены были уйти в отставку. Одним из первых решений нового правительства во главе с молодым премьером-социалистом Педро Санчесом стали поправки в Закон об исторической памяти, согласно которым останки Франко должны быть эксгумированы и перезахоронены в любом другом месте по усмотрению семьи. «Испания как устоявшаяся европейская демократия не может позволить себе символов, разделяющих испанцев», — заявил испанский премьер. 24 октября 2019 года в присутствии министра юстиции Испании, католического духовенства и потомков Франко останки диктатора были перенесены из Долины павших и захоронены на кладбище Эль-Пардо под Мадридом.

Однако вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Даже перестав быть местом упокоения Франко, мемориал в Долине павших остается памятником торжеству диктатуры и ее благословению со стороны церкви. Те, кто участвовал в преступлениях режима Франко — например, обвиняемый в пытках заключенных бывший инспектор мадридской полиции Антонио Пачеко по прозвищу Билли-малыш, — по-прежнему на свободе. Испанское общество всё еще разделено в отношении к франкистскому прошлому.

• Трудные споры о прошлом - читайте еще на портале для пожилых людей.

Polit.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Полководцы Великой войны: рейтинг от Сталина
  
  А действительно – кто был лучшим с точки зрения Верховного главнокомандующего? Расхожая точка зрения – Жуков. Вот и Парад Победы 24 июня 1945 года принимал именно он. А командовал парадом Рокоссовский, что тоже символично – его нередко называют «вторым после Жукова». Однако львиная доля возвышения обоих полководцев (особенно Жукова) приходится на 1970-е годы и позже. А как ситуация выглядела в годы войны и первое время после Победы, пока страну возглавлял Сталин?
• Правда о Победе
  
  История – служанка политики, взгляд на прошлое, исходящий из сиюминутной конъюнктуры? Или все-таки наука, одна из сфер наших знаний, требующая точности и беспристрастности?
• «А иначе зачем на земле этой вечной живу?»
  
  К 100-летию со дня рождения Булата Окуджавы и Юлии Друниной.
• Люди доброй воли Иммануила Канта
  
  Философ Иммануил Кант не бывал в Иркутской области. Он практически никогда не покидал родного Калининграда, триста лет назад и до 1946 года называвшегося Кенигсбергом. Но его философские труды, его идеи шагают и по Сибири. Особенно актуально их вспомнить в апреле.
• Золотой век Зои Богуславской
  
  Зоя Богуславская – знаменитая российская писательница, эссеист, искусствовед и литературный критик, автор многочисленных российских и зарубежных культурных проектов, заслуженный работник культуры РФ.
• БАМ – ССО – ВЛКСМ
  
  На прошлой неделе побывал сразу на нескольких мероприятиях, связанных с аббревиатурами, вынесенными в заголовок, и нахлынули воспоминания. Правда, они (воспоминания) выстроились в голове в обратном порядке, нежели в заголовке. Впрочем, так и было в истории. И в жизни…
• Чутье. Рассказ Владислава Огаркова
  
  Эту историю поведал Эдуард Копица, мой знакомый, живший в северном Усть-Илимске. Водитель грузовиков и автобусов, простой и светлый человек, он очень любил природу и многое знал о ней. Увы, ушедший туда, откуда не возвращаются.
• День Победы: страницы жизни Виктора Секерина
  
  Виктор Павлович Секерин в 70-е годы заведовал кафедрой и аспирантурой на факультете иностранных языков КГПИ. Он поражал эрудицией, смелостью, раскованностью, ораторским мастерством. Сердце его не выдержало перегрузок в 58 лет. О его жизни и пойдет речь.
• Защитники, или Воспоминания новоявленного бравого солдата Швейка о превратностях воинской службы
  
  Почти вся история человечества прошла в войнах и вооруженных конфликтах. Причин тому множество, всех их и не перечислить, да и такой задачи автор не ставит. Куда интереснее вопрос о роли подготовки военных кадров для успешной защиты Отечества. Автору на примерах своей биографии представилась возможность рассказать, как его в очень давнюю эпоху готовили защищать свою страну. И первым моим рассказом будет повествование о начале моей воинской «карьеры» в послевоенной Одессе. Александр Табачник
• Не судьба?
  
  Судьба некоторых книг складывается словно по драматическому сюжету. Недавно мне довелось ознакомиться с повестью Г.П. Баранова «Злой Хатиман. Записки военного разведчика», которая могла прийти к читателям ещё в конце 80-­х. Но не пришла. И вот тут интересно разобраться – почему...
• Фронтовик, писатель, гражданин: сто лет Виктору Астафьеву
  
  1 мая исполнится 100 лет со дня рождения Виктора Астафьева
• Какой была в СССР бытовая техника
  
  Президент Владимир Путин сказал, что «в СССР выпускали одни галоши». Такое высказывание задело многих: не одними галошами был богат Советский союз, чего стоила бытовая техника!
• 90-е: лихие или бурные?
  
  «Эта песня хороша – начинай сначала!» – пожалуй, это и о теме 1990-х годов: набившей оскомину, однако так и не раскрытой до конца.
• «…Я знаю о своем невероятном совершенстве»: памяти Владимира Набокова
  
  Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13 дней.
• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?